Валерий Хорошковский: “Для меня медиа-ресурс — это бизнес”

—  НТН продан. Сколько вы заплатили за пакет этого канала? В медиа-среде называют цифры от 200 долл до 350 млн долл.

— Это — коммерческая тайна, она прописана в соглашении. Даже если бы я очень хотел рассказать — я связан обязательствами.

—  И все же — это была цена, на которую вы рассчитывали изначально?

— При всех за и против, я абсолютно искренне говорю: если цена уплачена — она адекватна. Что значит — рассчитывал? Это же эксклюзивный продукт. Формирование цены на такой продукт происходит не только по фактору балансовой отчетности, а также по месту на рынке. Очень важно понять, что такой продукт дает группе в целом, как его можно развивать, что можно вытянуть из него и за какой период времени, и кто его может купить, кроме нас. По совокупности всех факторов, я считаю, цена была уплачена реальная и адекватная.

—  Как вы считаете, вложенные деньги окупятся?

—  Вопрос не только в том, что я буду поднимать и окупать канал. Я буду окупать всю группу, и ключевой момент здесь какую стоимость этот канал добавляет всей группе. Даже если я ничего не буду делать, в составе группы он добавит денег не меньше, чем я за него заплатил.

—  А когда произойдет окончательное завершение сделки?

— Договор и основные принципы сделки согласованы. Нет ничего несогласованного, весь вопрос в структуризации сделки и получении разрешения Антимонопольного комитета.

—  Почему именно НТН? Каким будет его развитие? Ведь это уже восьмой канал, купленный вами.

—  НТН — сформированный канал, хороший бренд. В принципе, дальнейший путь развития телевидения — развитие через бренды, тем более что мы стоим на пороге цифрового телевидения. Бренд и продукт канала будут играть важную роль для обеспечения его успеха. Я не думаю, что сейчас нужно полностью оглашать стратегию канала. Но уже сегодня можно сказать — он будет сориентирован на мужскую аудиторию. Т.е. это будет мужской канал, и на 90% это решенный вопрос.

—  Это будет развлекательный канал?

— Это будет мужской канал с точки зрения ориентации на аудиторию.

—  Руководство канала будет меняться? Совсем недавно серьезную кадровую реорганизацию претерпел телеканал “Интер”. Ждет ли НТН эта же участь?

—  В силу того, что НТН входит в группу каналов, мы, безусловно, вольны сменить руководство, но, так или иначе — профессионалов на рынке не так много. Поэтому, скорее всего, пойдем другим путем. Совместно с нынешним менеджментом группы каналов сформируем бюджет, цели на следующий год и далее будут приниматься какие-то решения. Но поймите, все преобразования, которые делались на “Интере” или нужно будет делать далее — не просто для преобразований, а ради качества. Ситуация на “Интере” назревала давно, именно поэтому она вызвала тогда такую реакцию. Сейчас у меня нет оснований говорить, что мы так же будем делать на НТН. Нужно сначала посмотреть, какая сформирована команда, что она способна делать и, если она адекватна поставленным задачам, — зачем тогда менять? У нас нет цели менять команду ради изменений.

—  Зачем рынку столько телеканалов? Это просто погоня за количеством или попытка создания эффективного ресурса политического влияния?

—  Не политического, а влияния на общественное развитие. На мой взгляд, большое количество каналов в определенном смысле — плохой показатель: рекламный рынок не готов пока что кормить такую армию каналов. Это значит, что само телевидение пока бедное. В то же время, каждый канал отображает мнение той или иной аудитории. И мы балансируем в этом состоянии: с одной стороны — плохо, потому что денег не хватает, с другой стороны — хорошо, потому что у зрителя есть право выбора. Я считаю, что с ростом рекламного рынка эта диспропорция будет уничтожаться. Т.е., и конкуренция, и рост рекламного рынка приведут к тому, что в Украине будет хорошее качественное телевидение, а сколько будет каналов — время покажет.

—  Укрупнение каналов в Украине возможно? Сейчас активно расширяются уже существующие медийные холдинги.

—  Единственный путь для ТВ — это создание холдингов. В Украине оно уже практически оформилось. На сегодня реально существуют три холдинга — группа “Интера”, холдинг Виктора Пинчука (ICTV, “Новый канал”, СТБ, М-1) и СME (“1+1”, “Сити”, “Кино”). Все остальное либо становится совершенно маленьким, либо ложится в тот или иной холдинг. И в этом смысле количество каналов уже не так важно: три основных игрока на рынке — это нормально. Еще одну, четвертую группу создать будет очень сложно. Что касается небольших каналов — можно, конечно, занять свою нишу — но вряд ли это станет бизнесом.

—  Что при таком раскладе делать с государственным телевидением? Как должно развиваться оно?

—  Все зависит от позиции самого государства, но я считаю, что идею общественного телевидения никто не отменял. И в этом смысле его нужно сделать. Потому что государственные каналы такого рода неинтересен — он не нужен. В чем его смысл… Он должен выражать точку зрения власти, но телевидение не для этого функционирует, а для того, чтобы показывать диспропорции между властными желаниями и тем, что существует в социуме. Если мы отталкиваемся от социума, от желания народа — это будет позитивно и для власти. А так мы показываем, что доминирующей в этой паре является власть. Сегодня в Украине для создания общественного ТВ нет заинтересованных властных игроков.

—  Насколько вы влияете на редакционную политику собственных каналов?

—  Стараюсь вообще не влиять. Если меня спрашивают, отвечаю. Сам не инициирую вопросов.

—  Что для вас — медиа-ресурс? Эксперты говорят, что вы скорее являетесь посредником между крупным покупателем, стремящимся к влиянию на рынке медиа, — таким как, к примеру, Дмитрий Фирташ, и непосредственно медиа. Так ли это?

Для меня медиа-ресурс — это бизнес. А кто может считаться экспертом в отношениях между мной и кем-либо еще? Хорошо, сегодня — Дмитрий Фирташ, вчера — Абрамов. Если они эксперты — пусть между собой для начала разберутся.

— Объясните свои отношения с Фирташем. Какова его доля в активах каналов “Интер”, К1, К2, “Энтер-фильм”, “Мегаспорт”, “Энтер-мюзик” и других?

— Я покупал у него К1, К2 и “Мегаспорт”. Сделка длилась почти восемь месяцев, у нас установились абсолютно нормальные рабочие, дружеские отношения. Могу сказать, что он — человек позитивный, и с точки зрения принятия решений абсолютно ответственный. Доли Фирташа в активах “Интера” нет, НТН — тоже. В процессе покупки телеканалов мы обсуждали разные схемы сотрудничества. Были и возможности соединения, развития, более позднего вхождения. Может, это и порождает сейчас какие-то слухи. Прошла сделка купли-продажи. Сегодня ситуация такая: то, что я декларирую как мою собственность, ею и является. А с кем я буду работать дальше — в этом смысле будущее не определено.

—  Как сейчас в процентном отношении выглядят ваши доли в медиа-активах группы “Интера”?

— “Интер”: 61% — моя компания, 29% — ОРТ, 10 — у Светланы Плужниковой (Пегас-ТВ); “Энтер-фильм”, “Энтер-мюзик”, “Энтер-кино” — мои 90%, 10% также у Светланы Плужниковой; К1, К2, “Мегаспорт” — 100% мои. НТН — 60% мои, 40% — у “Капитал-Инвест”.

—  Есть информация, что в наблюдательном совете ТК НТН будут люди, близкие Фирташу. Это правда?

—  Если владельцы 40% захотят их включить, я возражать не буду. В моих 60% будут мои люди.

—  Недавно в интервью “Украинской правде” Геннадий Корбан, ассоциируемый с группой СМЕ, заявил, что “1+1” по весу на процессы в стране — это больше, чем иметь свою фракцию в парламенте”. Можете ли вы сказать, подобное об “Интере” — самом рейтинговом на сегодня канале страны?

— Я скажу одно: “Интер” — это хороший бизнес. Доля “Интера” в зрительской аудитории в прайм-тайм — больше 35%, доля всего холдинга будет, естественно, больше.

—  Какую прибыль вы ожидаете получить в этом году?

—  В этом году EBITDA (прибыль без уплаты налогов, процентов по кредитам и расходов на амортизацию — “Профиль”) медиа-группы “Интера” будет составлять $150 млн. В 2007-м я хочу консолидировать все активы. В прошлом году мы дали только прибыль телеканала “Интер”, и у многих экспертов это тогда вызвало вопросы — ведь были заявлены большие цифры, а были представлены другие.

—  Ранее конкурентом “Интера” был, прежде всего, канал “1+1”. Ситуация изменится?

— Сейчас трансформируется конкурентная среда. Уже нет конкуренции между каналами, теперь она — между группами. А поскольку есть три медиа-группы, то у нас сейчас два конкурента.

—  Есть ли у вас планы на последующее приобретение телемедиа?

— Даже если бы и были, я бы их не обсуждал.

—  А если будут предложения со стороны медиа?

—  Будем рассматривать

—  Не собираетесь ли вы добавить в холдинг печатные СМИ?

— Я сейчас обсуждаю один проект, и, возможно, поучаствую в нем. Это — экономическое издание. С точки зрения бизнеса я немного себе противоречу, поскольку коммерциализируются в первую очередь глянцевые издания. Но этот проект мне интересен как профессионалу. Это будет качественная экономическая аналитика. Это будет абсолютно новый проект.

—  А о покупке радио-активов еще не думали?

—  Радио-активы интересны как дополнение к группе. Может быть, рано или поздно я к этому приду — несколько попыток переговоров уже было. Но они не были настойчивыми, и интерес с другой стороны тоже был средним. Если радио будет — то будет развлекательный канал.

—  Информационное агентство “Украинские новости”, принадлежащие вам, будет введено в медиа-группу?

—  Мы сейчас думаем, как вписать агентство в рамки холдинга, ведь оно — одно из ключевых с точки зрения информации.

—  Сейчас это — дотационный проект?

—  Нет, хотя прибыль невелика, он уже себя капитализировал.

—  Кем вы себя ощущаете сегодня больше — бизнесменом, медиа-магнатом или, все же, вы намерены вернуться в большую политику?

—  В большую политику нет желания возвращаться — недавно оттуда ушел. Наверное, ощущаю себя бизнесменом, думающим о развитии собственных активов. У меня есть собственность и задачи по ее структуризации, созданию стратегических планов.

—  Чем закончился ваш опыт в “ЕвразХолдиге” в России?

— У меня еще есть определенный пакет акций. Я считаю, что на том этапе все, что я мог сделать для “ЕвразХолдинга”, я сделал.

—  Вы были заместителем главы администрации, министром экономики, замглавы СНБО. На какой политической должности вы бы видели себя сейчас?

—  Должность с определенной долей самостоятельности. То есть та, которая позволит мне раскрыть свои возможности.

—  Что это может быть?

—  Любое мое высказывание может трактоваться как намерение. Но для меня абсолютно понятно: когда ты идешь на должность, ты, естественно, проговариваешь какие-то условия. С этими условиями соглашаются, ты берешь на себя обязательства. Но тот, кто перед тобой брал обязательства, от них по тем или иным причинам отказывается. А я не могу отказаться. Это — причина двух моих уходов. Я не хочу наступить на эти же грабли. Поэтому задача простая: если речь идет о том, чтобы возвращаться, то возвращаться туда, где можно, условно говоря, взять ситуацию и ценой собственных усилий сделать ее другой, и пусть люди оценивают — хорошо получилось или плохо. Но третий раз попадать в ситуацию, когда из-за чужих игр ты становишься заложником собственных обязательств, я не хочу.

—  Так это и есть истинные причины вашего увольнения с СНБО?

—  Да. При приеме на работу были оговорены условия, которые впоследствии изменились без предупреждения.

—  Вы тогда ушли синхронно с бывшим главой СНБО Виталием Гайдуком. Каковы ваши отношения сейчас?

—  Очень хорошие отношения. И ушли-то вдвоем, потому что перед нами обязательства брали.

—  Команда “Озимого поколения”, финансируемая, в том числе, и Виктором Пинчуком, была вашим первым и единственным опытом предвыборной борьбы. Сейчас, владея такими мощными медиа-активами, не планируете создать новый политический проект?

—  Нет, это исключено — как минимум, в ближайшие пять лет точно.

—  В свое время, в 2002-м году, вы чуть не стали мэром Киева. Сейчас нет амбиций подобного рода?

— Слава Богу, что этого не случилось. А сейчас я не хочу проходить избирательную кампанию.

—  А в предыдущей парламентской приглашали поучаствовать?

—  Да, и не одна политическая сила.

—  Почему отказались?

— Я посчитал, что это просто обесценит мой бизнес-актив.

—  Когда вы собираетесь выходить на IPO?

— Я думаю, реально это — 2009 год.

Михайлина СКОРЫК