Поговорим об Александре Лукашенко без “бацькафилии”

Лукашенко был переизбран президентом с результатом в 82,6%. Это рекорд, если учесть итоги победного второго тура выборов 1994 года — 80,1% и выборов 2001 года — 75,6%. Поскольку “бацьке” совершенно не важно, признают эти выборы на Западе или нет, поздравлять его с успешной работой политической машины особого смысла не было. Достаточно просто констатировать, что он — хозяин на своей земле…

Прежде надо, как представляется, уточнить позицию по Лукашенко. Лично меня раздражает “бацькафилия”, распространившаяся в последние месяцы среди российских экспертов и “пикейных жилетов” охранительского, антиреволюционного и антизападного направления. Подход должен быть трезвым.

Да, Лукашенко — открытый враг Запада, ненависть их обоюдна, и точка возврата в отношениях давно пройдена. Глубоко теоретически: будь у Лукашенко своя ядерная программа, он мог бы повторить опыт Каддафи, который тоже долго считался bad guy, был даже обвинен в международном терроризме, но в 2003—2004 годах, в разгар иракской кампании, обменял отказ от ядерных разработок на снятие экономических санкций и прекращение политического давления. И уже поэтому он вызывает к себе симпатию.

Да, Александр Григорьевич успешно сохранил и даже развил в своей стране многие социальные достижения советского строя, и простые белорусы, как правило, живут по многим позициям лучше, чем их украинские, польские и российские соседи. И огромный госсектор вполне себе эффективно работает. Экономика растет на зависть всем (в 2005 году рост составил 9,2%).

Да, Минск уже много лет придерживается линии тесного стратегического партнерства с Москвой, и постсоветская интеграция наиболее продвинулась именно на российско-белорусском направлении.

Все так. Но надо помнить о том, что интеграционные проекты и антизападная позиция всегда использовались Лукашенко для выбивания у Кремля поддержки и прикрытия на международном уровне и, разумеется, всевозможных дотаций и преференций. То есть для защиты и укрепления своего режима. Белорусский “социализм” и “экономические” успехи во многом оплачивались и оплачиваются российскими деньгами.

“Бацька”, придя к власти, практически сразу же предъявил “царистские” претензии и продемонстрировал полное презрение к “демократическому” политесу, чем спровоцировал негативную реакцию западных правительств и международных организаций. Со своими оппонентами, включая парламентариев, он, по сути, провел войну на уничтожение. Я считаю, что осуждать его за это нельзя. Как, например, не следует осуждать Бориса Ельцина за события октября 1993 года. Но вещи можно и нужно называть своими именами.

Параллельно Лукашенко тогда начал грамотно эксплуатировать постсоветский синдром, переживания россиян и белорусов по поводу своего искусственного разделения, комплекс вины элит обеих стран и непосредственно Ельцина за разрушение СССР. Он не скупился на пророссийскую риторику, в 1995 году инициировал референдум о придании русскому языку статуса государственного и экономической интеграции с Россией. В 1996 году был заключен договор о создании Сообщества двух государств (в 1997-м — подписан договор о Союзе и устав Союза).

В том же 1996 году Лукашенко провел через еще один референдум решения об увеличении срока президентских полномочий с 4 до 5 лет и “обнулении” собственного срока (и, соответственно, его продлении до 2001 года), а потом распустил парламент. Западные лидеры взвыли, объявили “бацьку” беспредельщиком и окончательно поставили на нем крест. Соответственно Кремль, тихо матерясь, все признал и одобрил.

Определенно, если учесть все факторы, Россия бы тогда поддержала Лукашенко, даже не усердствуй он особо с интеграцией. Но Александр Григорьевич руководствовался не только политическими соображениями, ведь “под объединение” можно было просить больше, чем просто “за дружбу”.

Самому Лукашенко и его стране было выгодно, чтобы объединение продолжалось бесконечно, чтобы “лето не кончалось”. Никакой особый статус в составе России или статус субъекта настоящего союзного государства и близко не стоит нынешнего суверенитета. Это как дважды два. Стоит ли удивляться, например, что “бацька” вообще неохотно пускает к себе российский бизнес (что, однако, никогда не отменяло отдельных выгодных предприятий со смешанным участием)?

Впрочем, в конце 1990-х он, похоже, всерьез размечтался стать преемником Ельцина и, в принципе, был готов к объединению, а точнее, фактически к присоединению России к Беларуси (!). Он тогда даже взялся разъезжать по российским регионам с визитами. А когда стало ясно, что ничего из этого не выходит, выступил в Госдуме с беспрецедентно дерзкой речью, полной упреков и поучений в адрес российской власти (27 октября 1999 года). Собственно, с тех пор объединительный проект фактически заморожен.

Путин не склонен к сентиментальности и не может винить себя за судьбу СССР. Его, как Ельцина, разводить не получается. И, упрощенно, в последние годы Россия старалась переводить отношения с Беларусью на прагматическую основу. Еще в 2000 году была прикрыта таможенная дыра на общей границе (существовавшая 5 лет!). Дошло даже до полного отключения “братской республики” от газоснабжения в феврале 2004 года. Сейчас об этом все забыли на фоне зимней “газовой войны” с Украиной, а тогда скандал был громким. Разумеется, “бацьке” это очень не нравится, он за последние годы неоднократно позволял себе антироссийские истерики, даже угрожал, что начнет-де мириться с Западом, если с ним не будут обращаться прилично. И еще: Лукашенко не может простить Путину, что тот стал преемником Ельцина. Да и Владимир Владимирович о незажившей ране белорусского коллеги не забывает.

Даже не хочется фантазировать на тему “Лукашенко — преемник Ельцина”. Правы те, кто говорит, что он неисправимо провинциален, явно страдает манией величия, чересчур агрессивен, мстителен, склонен к волюнтаризму и самодурству. С другой стороны, надо признавать, что совершенно неприемлемое для России (на федеральном уровне) вполне органично или же терпимо для Беларуси.

Лукашенко выстроил у себя консенсусный режим. Белорусский олигархат, преимущественно чиновничье-директорский, и элиту в целом он, по собственному выражению, “перетрахивает”, причем регулярно. Но, естественно, там никакая не тирания, не “власть одного”, а жесткая консенсусная олигархия с элементами тирании (и не диктатура, предполагающая террор и массовые жертвы; максимум, что инкриминируют Лукашенко, — исчезновение ряда оппозиционных политиков и “чистки”, далеко не все из которых закончились судами и приговорами). Подобные режимы в 1990-е годы формировались и в некоторых российских регионах, например, в Башкортостане, а также в Азербайджане (при Гейдаре Алиеве), Казахстане, Узбекистане.

По большому счету, для Беларуси, до 1991 года не имевшей никакого суверенного опыта, а также не располагающей месторождениями нефти, газа, металлургическими заводами и т. п., такой режим, несмотря на все издержки, был и остается наиболее подходящим. Соревновательная олигархия по образцу России 1990-х годов или кравчуковско-кучмовско-ющенковской Украины разорила бы эту страну полностью. Развал уже начался, но вовремя пришел к власти Лукашенко, навел порядок, присосался к России и обеспечил весьма и весьма стабильную и достойную жизнь большинству белорусов.

В России построить аналогичную модель было невозможно. Ни в начале 1990-х, ни в последующие годы. Как ни банально, но Россия и больше, и развитее, и богаче, и, если угодно, сложнее Беларуси. Это не говоря уже о том, что России, в отличие от Беларуси, не к кому присасываться. Она объективно была обречена на соревновательную олигархию, а затем на ее постепенную трансформацию в консенсусную. Но путинский консенсус, что бы кто ни утверждал, не предполагает элементов тирании.

Россия — не Беларусь. И никогда ею не будет. Как никогда в России не будет правителя лукашенковского типа.

Лукашенко — хороший “царь” Беларуси и белорусов. Даже слишком хороший, если оценивать его действия сквозь призму сугубо российских интересов. И он, конечно же, сукин сын, ни в коем случае не “наш”, не российский, а свой собственный.

Смена или любая трансформация режима в Беларуси может быть осуществлена посредством внешнего вмешательства и давления. Если это делает не Россия, значит, это делает кто-то другой, и совершенно понятно, кто этот “кто-то”. А чужие успешные проекты в Беларуси по определению не могут восприниматься Россией иначе, чем “поражение” и “потеря”. Это, как говорится, теория.

Практически же сил на то, чтобы убрать Лукашенко, сейчас нет ни у кого. Во-первых, он очень популярен. Нет оснований сомневаться, что на выборах, соответствующих западным стандартам, он бы получил 55—70%. Во-вторых, в Украине, Грузии и Киргизии “революции” были возможны и получились, поскольку их субъектами выступали мощные коалиции местных политиков, чиновников и капиталистов, которые убедили западные структуры в своей силе. Ничего подобного в Беларуси нет, есть только несколько кучек маргиналов, живущих подаянием.

Остается только трансформация, то есть для начала выращивание более-менее заметной оппозиции из того сброда, который там есть сейчас. Собственно, именно этим занимаются западные, главным образом европейские, структуры, принявшие некую “долгую” стратегию, примерно похожую на ту, что была реализована в свое время в Сербии, где Милошевича “валили” в несколько этапов (правда, там “борцы с диктатурой” изначально были, мягко говоря, посильнее). На раннем этапе оппозиция должна собрать некий приличный результат на выборах, притом что их официальные итоги Запад, разумеется, не признает. А также громко выступить по поводу “фальсификации”.

Россия тоже могла бы сыграть в эту игру. Но если бы она попыталась и начала раскручивать какого-то “нового пророссийского кандидата” (так, в Газпроме находились деятели, предлагавшие “поиграться” на белорусских выборах и даже кандидатов подбиравшие), то не факт, что в итоге не поработали бы на “чужого дядю”, который запросто может перекупить любого оппозиционера. Не сразу, так чуть погодя. Потом пришлось бы его обратно перекупать, и в итоге вышло бы полнейшее безобразие. А главное — России не нужна никакая “пророссийская белорусская оппозиция”. Потому что не нужна никакая, я подчеркиваю, никакая, даже самая минимальная дестабилизация в этой стране. Вот в Украине нужна, в Грузии нужна, в Молдавии и т. д. В Беларуси — нет. Россия сейчас крайне заинтересована, чтобы власть “бацьки” была как можно крепче. Даже несмотря на то, что в ходе прошедшей кампании он по минимуму воспользовался кремлевским ресурсом, чтобы не оказаться обязанным.

Беларусь хотят “демократизировать”, в ней готовы в перспективе устроить “революцию”. Само собой разумеется, что она принесла бы большие несчастья белорусскому народу, привела бы ко всем возможным кризисам. К счастью, как уже сказано, руки коротки у “демократизаторов”. Но надо иметь в виду, что любая удача “революционеров” в любой постсоветской стране, пусть даже мелкая и промежуточная, любая резонансная акция некритично, но все же увеличивает вероятность попыток устроить нечто подобное в России. Не случайно немало доморощенных “оранжевых” из числа либералов всеми правдами и неправдами прорывались в Минск — это же общее дело.

Я много раз это писал и говорил, и еще раз повторю: “революция” в России есть зло, которое обернется как минимум ослаблением государства и усилением международной зависимости. Поэтому все, что помогает бороться с этой угрозой, — хорошо. Все, что ее приближает, — очень плохо. Цепочка, начатая подавлением мятежа в узбекском Андижане и продолженная срывом “революции” в Азербайджане, отказом от каких-либо “оранжевых” сценариев в Казахстане, должна была быть продолжена. И очень хорошо, что она продолжена.

И наконец, до тех пор пока в Минске сидит Лукашенко и делает то, что делает, у тех, кто считает Россию недостаточно “демократичной” страной, будет перед глазами маячить еще менее “демократичный” пример. Пусть дальше борются с “последним диктатором Европы”. Хотя как же Саакашвили, если объективно подходить?

Виталий ИВАНОВ