Закон и порядок, или Как я добирался до Берлина

В конце прошлой недели я выехал поездом в Берлин. Начиналось все хорошо: ехал один в купе, за окном солнце, вежливые проводники, розетка для ноутбука прямо в купе, читай, пиши, смотри фильмы, спи — словом, не поездка, а сплошное удовольствие.

Впрочем, причины для беспокойства были. Я вспомнил, что виза у меня выписана с 11-го. А поезд подходил к границе в 18.50 по европейскому времени 10-го, а не 11-го числа. О возможных осложнениях я спросил у проводников.

— Высадят, — ответила проводница Галя. И с веселой улыбкой добавила:

— Да вас еще наши высадят, в Ягодине.

Остаток пути до границы я старался как-то отвлечься и от тревоги даже написал большую статью.

Ягодин. Собрали паспорта. Ушли. Нашим вагонам поменяли колеса. Отбуксировали к границе. За пару минут до отъезда пришла дама в костюме цвета хаки:

— Дмитрий, у вас виза с 11-го. Вас высадят.

— Да там только пять часов недобора...

Отдает мне паспорт:

— Там у них строго. Под вашу ответственность.

Дорошук с польской стороны границы. Вот подъехала машина к перрону, из нее бодро выскочили двое полицейских. И открылись двери в наш вагон. Ко мне в купе зашел страшный поляк в зеленой форме.

Разговор, на две трети состоявший из ворчания на польском и цензурных упреков на русском, передавать не буду. Суть в том, что вот вы все сами нарушаете, а потом имеете к нам претензии. Я чистосердечно признал свою вину, показал свое приглашение на фестиваль, оплату гостиницы, поляк позвонил начальству, начальство дало добро — и, о чудо, я получил в паспорт нужную печать.

Потом зашел более веселый поляк в форме цвета морской волны и в очках:

— Куда пан едет?

— В Берлин.

— Ничего такого не везете, сигареты, нет?

— Да зачем мне, я журналист, да и не курю.

— А почему в Берлин?

— На кинофестиваль.

— О, пан будет писать о кино?

— Буду. Разные фильмы...

— А пан знает, польские фильмы там будут?

— Не знаю, еще не всю программу изучил.

— Польские фильмы — ***ня.

— Да что вы такое говорите? Весь мир Вайду знает!

— Это очень давно было! А сейчас польские фильмы — ***ня, — ответил веселый таможенник, выходя в коридор, к своим не менее молодым и приятным коллегам.

— Ай-ай-ай, пан офицер употребляет такие нехорошие слова! Но я ничего не слышал!

Мы расстались, смеясь.

Поезд понесся по Польше. Примерно через полчаса в купе постучался проводник и, приговаривая: “Вам повезло, и нам повезло”, отвинтил какие-то зажимы под столиком и вытащил оттуда двадцать пачек сигарет.

— Ух ты! — почти искренне восхитился я.

— Крутиться как-то надо — ответил проводник и, тоже заметно повеселев, ушел к себе.

На этом приключение не закончилось. На вокзале в Берлине я сунул 30 евро в автомат, чтобы он продал мне четырехдневный проездной на метро за 28.90. Автомат исправно выдал сдачу 1.10, а билет — нет. При моем бюджете 30 евро — ощутимая потеря.

К счастью, рядом оказалась бывшая соотечественница, тоже из поезда — Людмила, в Берлине — семь лет, сама из Хмельницкого, ездила проведать мать: “Мама два месяца лежала в больнице, но пока я не приехала, деньги всем не рассовала, ее лечить даже не начинали, а мама 40 лет работала в медицине, они ей все бесплатно должны делать и сразу”. Людмила, за что ей низкий поклон, потревожила вокзальных служащих, очень помогла с переводом, мне поверили на слово и в итоге вручили проездной на неделю за 27.20.

Так за одни сутки довелось увидеть совершенно разные виды отношения к закону и к своим служебным обязанностям. Кому-то важна не только буква, но и дух закона, кому-то — только собственный карман. И так выходит, что у нас все время “крутятся”, а в Европе — просто живут, и живут хорошо.

Дмитрий ДЕСЯТЕРИК