Путешествие в пустоту

Многие, побывавшие в Тирасполе и других населенных пунктах самопровозглашенной Приднестровской Молдавской республики, нередко говорят о своей поездке как о настоящем путешествии в детство — когда улицы были шире, люди спокойнее и жизнь понятнее. Могу согласиться с этим эмоциональным ощущением. Человек, въезжающий в Приднестровье после Одессы или Кишинева, не сразу может прийти в себя от ощущения нахлынувшей пустоты.

Я не рискну назвать Одессу и уж тем более Кишинев мегаполисами. И все же в этих городах есть все, к чему привык каждый из нас: суета, многолюдье, потоки машин, словом, все то, что мы считаем самой обычной жизнью. После этой обычной жизни широкие проспекты Тирасполя, практически лишенные автомобильного транспорта, и улицы, на которых не так уж много пешеходов, поражают своей пустынностью. Еще бросается в глаза отсутствие людей с мобильниками. То есть, конечно же свой оператор в ПМР есть, и услуги он предоставляет, но, может, и не нужны никому эти услуги? Вот в Советском Союзе, интересно, нужен был бы нам интернет и для чего? Читать электронную версию газеты “Правда” или заполнять тест в “Пионерке” — “хороший ли ты всем ребятам пример”?

Могут сказать, что это обычная пустота районного центра, что Тирасполь только волею политических обстоятельств стал столицей квазинезависимой республики, но людей в нем от этого стало не больше, а меньше: все, кто не захотели жить в прошлом, переместились в будущее, то есть в Молдавию, в соседнюю Украину, в Россию… Но впервые я побывал в Тирасполе еще до развала Союза — и тогда это был обычный советский город, ничем по своему темпоритму не отличавшийся от расположенного поблизости Кишинева. Когда сейчас перед Тирасполем я был в Кишиневе, мне тоже показалось, что город особенно не изменился по сравнению с моими предыдущими поездками. И только в ПМР я понял: еще как изменился! Да, бедный, да, застроенный советскими зданиями, да, не отремонтированный и не отреставрированный, но живой и развивающийся, словом — обычный постсоветский город начала XXI века. А Тирасполь — обычный советский город конца ХХ. В этом и состоит тот “культурный шок”, который испытывает каждый, кто приезжает в самопровозглашенную республику.

Но есть в этом прошлом и приметы настоящего — только своего, приднестровского. Огромный угрюмый мемориал жертвам конфликта начала девяностых, появившийся только недавно и, очевидно, призванный укреплять в оставшихся в республике гражданах патриотический дух. Реконструированные залы местного краеведческого музея: прямо к привычной экспозиции времен далекого прошлого с ее старинной мебелью и страницами пожелтевших газет примыкают залы с историей не столь далекой — историей обособления и функционирования ПМР. На каждом стенде — по несколько фотографий Вождя, президента республики Игоря Смирнова. Вот Игорь Николаевич на одном из первых приднестровских съездов, вот он пожимает руки военным, вот — спортсменам, а вот он с президентом Медведевым (похожая фотография, только громадная, укреплена неподалеку от музея как доказательство особой расположенности Кремля к тираспольскому хозяину). Конечно, это не вся история — приднестровских газет с выражением пламенной поддержки ГКЧП я, сколько ни искал, не нашел, но, в конце концов, все это залы боевой славы…

Чтобы меня не упрекали в том, что я вообще не заметил примет современности, скажу сразу, что заметил и в большом количестве: огромный спортивный комплекс и супермаркеты, принадлежащие одной-единственной фирме “Шериф”, конкурирующей с семьей Игоря Смирнова за место хозяина Приднестровья и сейчас находящейся в состоянии холодного мира с Вождем. Но такой монополизм — для кого он в диковинку? Да и пишу я сейчас скорее об ощущениях…

Потому что если начать говорить о политических проблемах, сразу же возникает еще большее ощущение пустоты и безысходности. Местные политики и эксперты любят обсудить между собой будущее развитие ПМР — что будет (если будет) после Смирнова, не пора ли обратиться к модели парламентской республики, удастся ли когда-нибудь перейти на “самообеспечение”, то есть перестать зависеть от России. Власть и условная оппозиция соревнуются в любви к Москве, президент вывешивает плакаты с Медведевым, спикер договаривается о гуманитарной помощи приднестровским пенсионерам. Но все это не ответы на вопрос, что завтра, и понимают ли приднестровцы как выглядит завтра.

Но то, что воспринимают они его совсем иначе, чем все остальные живущие на постсоветском пространстве — даже жители тоже поражающей своим советским обликом Беларуси — ни для кого не секрет. И вот простой пример, это иллюстрирующий. Для того чтобы поехать за границу — ну попросту визу получить — приднестровец должен быть гражданином Молдавии. Или Украины. Или России. Но в этих случаях он должен иметь вид на жительство в Молдавии — иначе с ним никто и разговаривать не будет.

Проще говоря, то, что может показаться пустотой, на самом деле является клеткой. Тот, кто понимает, что это клетка, уезжает. Тот, кто соглашается с законами клетки, начинает воспринимать ее как вселенную. И он никогда не поймет, чем плохи пустые проспекты и почему случайного гостя так пугает давящая атмосфера его родного города…

     Виталий ПОРТНИКОВ