Американский военный аналитик: Россия ведет войну методами из Средневековья

Великие державы в XXI веке будут продолжать ссориться друг с другом, но постараются избежать большой войны, а потому вернутся к формам применения силы, характерным для Cредних веков, считает американский военный аналитик Майкл Кофман.

Набеги на противника и рейды по вражеской территории были распространены в Средневековье и именно эти старые средства ведения войны — в новой мировой ситуации и с применением современных технологий — Россия, по мнению Кофмана, сделала своей фактической стратегией в международных отношениях.

В современном мире большие индустриальные войны заведомо гибельны, а действовать силой некоторым, в том числе России, хочется. Поэтому точечные, а не массовые войны, выходят на первый план. При всех технологических прорывах, глобальных сетях и мировой взаимозависимости XXI век в смысле стратегий давления стран друг на друга может оказаться чем-то похожим на век XIII и XIV.

В основе идеологии ⁠набега — стремление достичь эффекта давления на противника. Даже если ⁠набег безуспешен, он может оказать выгодное для ⁠атакующего влияние на ⁠противника, сея хаос и нарушая координацию.

При этом нужно ⁠понимать, ⁠— обращается Кофман к аудитории западных военных экспертов, — что организация рейдов эффективна не как способ территориального расширения или борьбы за глобальное доминирование, а как способ достижения политических целей.

Россия, при таком взгляде, не стремится к установлению господства над какой-либо территорией, а решает политические задачи. Москва прекрасно осознает, что сократить экономическое и военное отставание от Вашингтона и европейских стран в обозримом будущем не сможет. Но это осознание и делает периодические набеги актуальными для России, считает Кофман. Организаторы рейда могут быть слабее противника, но сами рейдовые операции вполне могут быть успешными.

Рейды часто совершаются пошагово: инфильтрация в ряды противника, создание хаоса, неожиданная атака, отступление. Непредсказуемые набеги позволяют нейтрализовать свои слабости и недостаток ресурсов и извлечь максимум из сильных сторон:

• возможностей быстрого реагирования,
• деинституционализированного принятия решений,
• установки на достижение политических целей,
• нежелания нести издержки удержания захваченной территории.

Частные военные компании, выведенные за пределы правового поля, бригады хакеров и фабрики троллей, выглядящие как частные компании, предприниматели и общественники, связь которых с российским государством трудно доказать — оказываются при таким подходе важнейшими действующими лицами. Некоторые из них ближе к государству, некоторые дальше, ведь эти негосударственные деятели часто представляют враждующие группы, конкурирующие за доступ к ресурсам.

Партизаны могут даже драться между собой — ну и пусть. Для направляющего их стратега важно только то, что дистанция между государством и исполнителями набегов на врага — боевых, хакерских, коммерческих — всегда сохраняется. Партизанский отряд может воевать на стороне регулярной армии, но командование всегда может от партизан дистанцироваться.

Рейдовые операции — давно утвердившееся в военной науке понятие в отличие от термина “гибридной войны”, который превратился в безразмерную корзину для всего, что нам не нравится в поведении России, говорит Кофман.