Новый пакет санкций, введенных США против РФ, пожал обильную жатву на мировых фондовых рынках. За один день группа российских олигархов, а вместе с ними и крупнейшие финансово-промышленные группы России, потеряли примерно $16 млрд. Некоторые из российских толстосумов “похудели” на 20-25% — именно такие потери произошли в первой российской десятке “Форбс”.
Почти как после изнурительного Большого поста. Как и в случае с недавним воздержанием от скоромного, в санкциях главное — не обнуление капитала российских ФПГ, а принуждение к “покаянию” если не их самих, то основных кремлевских групп влияния. Американцы отчетливо дали понять, что отныне невиноватых в большой московской “корзине” уже не будет. Это раньше можно было зарабатывать миллиарды на квазигосударственных схемах перераспределения финансовых и сырьевых потоков, а затем где-нибудь в Давосе рассказывать о несбыточной футурологии, открытом обществе и глобализации мировой экономики и мирового социума.
Новый пакет американских санкций, наконец, нащупал необходимую корреляцию их влияния с российской макроэкономической действительностью. Несколько последних лет действия Вашингтона в отношении Москвы все больше вызывали недоумение у республиканских “ястребов” и ехидные смешки со стороны либеральной прессы, которая не упускала возможности каждый раз говорить даже о “фейковости” применяемых санкций. Мол, все эти действия, как укус гнуса в загривок бурого медведя. Эффект практически нейтральный, который лишь позволяет “медведю” обрести былую уверенность в своих силах. Мол, четыре года под санкциями, а результат противоположный: экономика восстанавливается, курс рубля стабилизировался, доходы населения начали увеличиваться, инфляция на уровне 2-3%. В конце концов, рейтинг президента на последних выборах побил даже рекорды “тучных” времен.
Именно отсутствие корреляции между санкциями и их реальными последствиями было главной головной болью аналитиков Белого дома. Конечно, можно было себя успокаивать достаточно длительным временным лагом такого воздействия. Все-таки операция проводится почти ювелирная — это как незаметно подпилить зубы и когти у медведя, пока он спит. Социальная дестабилизация такой важной для мирового порядка страны, как Россия, явно не в интересах ни США, ни ЕС. Пакет быстрых и разрушительных санкционных действий здесь мог быть применен лишь при условии, что вместо Асада российская армия пришла бы в 2014-м на помощь “легитимному” режиму Януковича. В таком случае отключение российской финансовой системы от инфраструктуры SWIFT, запрет на покупку российских долговых ценных бумаг на международных рынках, отключение оных от депозитарной системы (Euroclear) и даже замораживание активов центробанка по иранскому сценарию могли стать ужасающей для россиян реальностью.
Именно с целью не спровоцировать дальнейшую российскую агрессию по направлению к границам ЕС западный мир весьма умеренно применял имеющийся у него санкционный инструментарий. Но последние события явно ускорили ощущение времени у сопричастных к принятию решений лиц. Новый тип санкций отныне состоит в применении пакетного удара в виде пошлин — с одной стороны и непосредственно санкций — с другой. Таким образом, перед нами своеобразный дуплет: сперва определенная группа товаров ограничивается на американском рынке, а затем ослабленный фигурант санкционного списка “добивается” с помощью прямых санкций, действие которых отныне обладает определенной спецификой. Ведь под действие оных подпадает не только санкционный объект, но и любые взаимоотношения с ним в финансовой сфере. Таким образом, инструментарий такого давления включает не только простой перечень юридических и физических лиц — резидентов РФ, но и возможность применения санкций к их контрагентам (поставщикам оборудования, технологий — с одной стороны и заказчикам, подрядчикам — с другой), а также к инвесторам, в первую очередь на фондовом рынке (покупатели акций), и кредиторам (покупатели долговых ценных бумаг).
Первым объектом для отработки стала одна из крупнейших компаний России — “Русал”. В прошлом году, как в целом и для РФ, ситуация для него была более чем благополучная. Компания смогла выпустить еврооблигации на полмиллиарда долларов, рефинансировав часть своих долгов, которые колеблются возле отметки в $10 млрд. По результатам работы в 2017-м, “Русал” получил чистую прибыль в размере $1,077 млрд (в 3,7 раза выше показателя 2016-го), а валовая выручка возросла до почти до $10 млрд. EBITDA составила $2,12 млрд (рост на 42%), выйдя на показатели 2012 г. Казалось, что рост мировых цен на алюминий в размере 22% за год открывает перед крупнейшим производителем этого металла отличные перспективы и на текущий год. Но, как мы уже упомянули, “Русал” стал модельной компанией для отработки санкционных ударов. Введение импортных пошлин на поставки алюминия на рынок США в размере 10% сперва не привело к резкому падению котировок на акции компании.
Но применение нового санкционного пакета, в соответствии с которым возникает существенный риск ограничения инвестиций в ценные бумаги компании, привел к такому явлению среди инвесторов, как “самоцензура”. Крупные игроки стали сбрасывать пакеты акций “Русала”, в результате чего их цена снизилась с $4,77 до $2,14, то есть более чем в два раза. Не помогло даже то, что акции компании котируются на Гонконгской фондовой бирже. Этим, кстати, был развеян очередной миф, культивируемый в Москве, насчет того, что в условиях западных санкций китайские фондовые площадки смогут стать надежным запасным аэродромом. Дошло даже до того, что в своем сообщении для инвесторов на указанной бирже “Русал” сообщил о том, что “компания оценивает, что санкции OFAC могут привести к техническим дефолтам по отношению к определенным кредитным обязательствам группы, и в настоящее время компания оценивает вероятное влияние таких технических дефолтов на ее финансовое положение”. Данное сообщение наталкивает на мысль о том, что в ближайшее время РФ будет отвечать на западные санкции именно точечными корпоративными дефолтами. В противном случае столь поспешное заявление компании о вероятности технического дефолта вызывает недоумение — это как пожар тушить, поливая его бензином из канистры.
Модель российского “ответа Чемберлену” может включать в себя следующую последовательность действий. “Провокация” администрации Трампа на включение в санкционный список той или иной компании, обвал ее котировок на внешних рынках и кризис в обслуживании внешней кредитной задолженности, скупка обесцененных акций в пользу аффилированных с Кремлем лиц, предоставление бюджетной помощи в обмен на скрытую передачу контроля над компанией в пользу указанных выше “товарищей”, дефолт по обязательствам компании по причине международного форс-мажора (санкции).
Кстати, неспособность компании выполнять взятые на себя обязательства по причине независящих от нее обстоятельств — идеальное обоснование технического дефолта. Таким образом, в ближайшее время мы сможем наблюдать весьма интересное сочетание несочетаемого: выдавливание российского олигархата на периферию экономической среды, скрытый переход большей части проблемных активов под управление провластной группировки российских силовиков (возможно и прямое введение государственных временных администраций на некоторые стратегически важные предприятия, тот же “Норильский никель”, например) и объявление точечных корпоративных дефолтов, в результате которых западные кредиторы могут недосчитаться десятков миллиардов долларов. Подобная тактика способна принести определенные стабилизирующие результаты для россиян на кратко- и среднесрочном временном интервале, но ослабит их в долгосрочном периоде, ведь успехи РФ в минимизации влияния западных санкций в последние годы зиждились на рыночной экономике, которая обеспечивала резистентность страны к внешним шокам и структурное видоизменение предпринимательской среды под влиянием негативных факторов. Но чем больше в экономике будет усиливаться роль государства и одновременно ослабляться рыночные механизмы, тем указанная общая резистентность к кризисам станет ослабевать.
Тем более что у государства остался весьма ограниченный набор инструментов для поддержки бизнеса “в противоход” санкциям. Размер Фонда национального благосостояния за период с января 2014 г. сократился с $87 млрд до $65 млрд.
Резервный фонд уменьшился с $90 млрд до $17 млрд и был расформирован в начале нынешнего года с включением остатков его средств в структуру ФНБ.
Размер резервов ЦБ РФ на 30 марта сего года составил $457,7 млрд, и их ключевая задача — обеспечивать отток капитала и выполнение РФ суверенных обязательств по внешним долгам.
Таким образом, у российского государства на данный момент нет достаточных валютных ресурсов для поддержки широкого спектра частных компаний, и по мере того, как “полку “русалов” будет прибывать, вероятность точечных дефолтов и трансформации рыночных компаний в квазигосударственные коммерческие структуры будет лишь возрастать.
Кто же еще может пополнить американский SDN-лист (запрещающий финансовое и экономическое взаимодействие с объектами санкций) в ближайшее время?
Для этого достаточно лишь взглянуть на структуру экспорта РФ в прошлом году: энергоресурсы (66%), металл (10%), химия (6%), машиностроение (6%), продовольствие (5%), лес и целлюлоза (3%). Очевидно, что атака на энергетический сектор в ближайшее время не состоится, так как это нарушит интересы ЕС. Санкции не затронут также лесную и продовольственную промышленность, включая продукцию сельского хозяйства. Ближайшие кандидаты будут “взяты” из металлургии, машиностроения и химической промышленности. Вполне вероятна атака на инфраструктурные отрасли, например, на железную дорогу и группу банков. В качестве чисто гипотетического варианта можно ожидать применения новой санкционной модели к НЛМК (Новолипецкий меткомбинат Владимира Лисина) и “Северстали” рублевого триллионера Мордашова. Учитывая, что продажи металла на рынках США у НЛМК колеблются в пределах 14-20%, вариант с данной компанией выглядит предпочтительнее.
К сожалению, выдавливание российских металлургов с рынка США будет иметь для Украины весьма неблагоприятные последствия. Россияне в последние годы наладили в Штатах широкую сеть дистрибуции и даже прикупили местные производственные мощности по выпуску металлопродукции (правда, большую часть последних после 2014 г. пришлось продать). Если продукция российских металлургов уйдет с рынка США (а это несколько миллиардов долларов в год), она, несомненно, появится на наших традиционных рынках азиатских стран. Учитывая уровень внутренних российских цен на газ и возможную бюджетную поддержку, российские компании будут иметь по сравнению с нашими существенную ценовую фору.
Не стоит сбрасывать со счетов и такой фактор, как курс гривни и рубля по отношению к доллару. Как показывает опыт минувших кризисов, гривня практически всегда повторяла курсовую динамику рубля, особенно это касается этапов девальвации. Начиная с лета 2016-го, курс рубля укрепился более сильно, чем гривни, но уже более года обе валюты пребывают в так называемом “боковом” тренде. События с обвалом российских акций отразились и на курсе рубля: по отношению к доллару пробита отметка в 63 руб., а по отношению к евро — в 78 руб., что явилось самым большим падением за период с весны 2016-го. Девальвация российской валюты делает более конкурентоспособными ее сырьевые товары на внешних рынках, в первую очередь — металл и зерно, то есть это те товарные ниши, где мы являемся прямыми конкурентами. При этом в РФ более низкие цены на газ и есть возможность для проведения бюджетных дотаций.
Что в этих условиях может предпринять Украина? Есть пакетное решение по дотациям: замораживание цены на электроэнергию, специальные цены на газ для отдельных групп промышленных предприятий, ограничение железнодорожных и портовых тарифов. Вот только у этого варианта есть несколько существенных недостатков. Первый — у нас очень плохо находят баланс интересов между государством и ФПГ, в результате чего все эти дотационные механизмы приводят лишь к “оккупируй Куршевель” в исполнении украинских олигархов. Кроме того, у государства сейчас нет даже тех минимальных возможностей для субсидирования, которые были в 2008 г.
Следовательно, нужно быть готовыми к борьбе с дешевым российским металлом и зерном на внешних рынках, и, учитывая потенциально возможный уровень субсидирования в РФ через прямые дотации и цены на энергоресурсы, глубина демпинга может составить до 30% в пользу российской продукции. И вот здесь возникает ключевой вопрос: а стоит ли включаться в эту борьбу? Ведь это будет соперничество двух “неэффективностей” за самые простые сырьевые рынки сбыта.
Пришла пора и Украине осознать весьма простую диалектику западных санкций: они будут наноситься по сырьевому сектору РФ и любое наращивание этого давления будет приводить лишь к аналогичным проблемам и для наших экспортеров. Можно, конечно, инфантильно обижаться на США за пошлины на металл, но здесь придется сделать очевидный выбор: все, что будет разрушать экономику РФ, будет негативно влиять и на нас, пока мы будет оставаться вместе с ней в общей корзине неэффективных сырьевых стран. И данный кризис, по сути, очередная возможность сформировать в Украине новую структурную политику реформ и модернизированный экономический курс. В противном случае придется опять выживать между западным молотом и российской сырьевой наковальней.
