План восстановления Украины: что в нем не так с высшим образованием и наукой

Как Украина планирует развиваться и восстанавливаться после войны? Этот вопрос важен для нас по нескольким причинам. Во-первых, от него зависит, каким будет наше будущее. Во-вторых, собственными ресурсами на восстановление Украина не располагает, поэтому план должен понравиться международным донорам.

Над таким планом работал наш Национальный совет по восстановлению Украины от последствий войны. А результат (собственно сам План) правительство презентовало международному сообществу на конференции в Лугано.

План состоит из отдельных проектов.

Почему не из глобальных реформ? Популярное в Украине объяснение — международные доноры легче будут выделять деньги под конкретные проекты. Но по опыту Новой украинской школы (НУШ) нам известно, что доноры заинтересованы в системных реформах. И вопрос, а где же реформы, готова ли Украина к ним, висел в воздухе в Лугано. Прежде чем предлагать конкретные шаги, мы должны были бы иметь видение, чего хотим стратегически, куда должны двигаться.

К сожалению, ответа на этот вопрос пока нет.

Что же предлагает правительственный План для высшего образования и науки?

 

Читайте также: Как будут восстанавливать образование и науку после войны

Высшее образование

В документе мы видим подход менеджеров проектов, а не авторов политик. И очень сомнительно, что предложенные идеи приведут к системным изменениям в высшем образовании. Ведь рождены они советской логикой централизованного контроля и управления. Предлагаемые изменения неглубоки и будут гарантировать, скорее, очередной косметический ремонт.

 

Вот пример. Как известно, качество высшего образования — фундаментальная проблема. Как стимулировать университеты, чтобы они заботились о нем? Очевидно, государству выгодно стимулировать состязательность между заведениями высшего образования. Конкуренция будет побуждать университеты развиваться, совершенствовать свои программы, искать качественных преподавателей, менеджеров и студентов.

А что предлагает План? Вместо создания условий для конкуренции университетам предлагают поиграть со сроком “обучения бакалавров”. Причем на разных страницах Плана это предложение варьируется: за три года вместо четырех (см. с. 8) или от трех до шести лет (см. с. 148). То есть даже в самом Плане есть проблема с последовательностью идей.

Но проблема же не в продолжительности учебных программ, а в их качестве. И она останется. Перегруженные учебные планы часто не дают студентам возможности сформировать собственную специализацию и подготовиться к выходу на рынок труда даже за четыре года, а что уже говорить о трех.

Вот если бы университеты конкурировали и соревновались не только за средства контрактников, но и за государственный заказ, они бы и сами были заинтересованы в обновлении и осовременивании учебных программ. Сейчас частные ЗВО с самыми актуальными программами (Украинский католический университет, Киевская школа экономики и т.д.) не имеют ни одного места государственного заказа, хотя в них подают документы  абитуриенты с самыми высокими достижениями. Следовательно, государственные ЗВО конкурируют не качеством программ, а возможностью учиться на бюджете. Состязательность, в свою очередь, заставит не ждать подробных распоряжений свыше, а постоянно развиваться. Тот, кто будет топтаться на месте, останется без студентов и вообще исчезнет. И здесь важно обеспечить вузам реальное право автономии и ответственности за результаты деятельности.

Правительственный План декларирует переход к принятию решений на основе данных. Это удачное предложение. Такой принцип формирования политики очень распространен на Западе, потому что он дает возможность достижения постоянных результатов. Но, как это ни парадоксально, сам правительственный План на данные не опирается.

Например, авторы предлагают объединять университеты в сильные региональные центры высшего образования, чтобы повысить их способность продуцировать научные знания мирового класса. В самом деле, сеть высших учебных заведений давно пора оптимизировать. Но непонятно, на какие данные или исследования опираются такие выводы и идеи. И почему авторы предложения уверены, что объединение должны было бы улучшить именно научные результаты?

Научные и научно-педагогические работники украинских ЗВО нечасто имеют возможность заниматься наукой (из-за невероятной преподавательской нагрузки, нехватки финансовых ресурсов, незнания иностранного языка, отсутствия связей с редакциями научных журналов и издательств). План уместно предлагает снизить нагрузку научно-педагогических работников, но этого недостаточно для повышения научной производительности. Даже объединение университетских ученых не приведет к появлению новых ресурсов или социального капитала, а План не предусматривает каких-либо изменений в условиях работы академического персонала и его подготовки. Смена же вывесок на исследовательскую продуктивность мало влияет.

В правительственном Плане есть интересные проекты, нуждающиеся в привлечении частного капитала в сферу высшего образования. Это объединение ЗВО, приватизация, восстановление разрушенных зданий и возведение лучшего военного университета в Европе (в рамках президентского). Безусловно, украинским университетам нужно научиться привлекать негосударственные ресурсы, но как государство будет стимулировать этот процесс — непонятно. Например, в США, где большинство средств даже государственных университетов поступают от частных лиц и компаний, есть система налоговых скидок, которые получают доноры. Похожую систему можно было бы апробировать и в Украине, но пока План это не предусматривает.

Если власть действительно надеется привлечь инвестиции и вернуть украинскую молодежь, которая вынужденно выехала за границу, то нужно признать, что наши ЗВО будут конкурировать теперь не только между собой. Они конкурируют с Венским, Кембриджским, Торонтским и другими университетами мирового класса. Студенты, которым выпала возможность учиться в качественной среде, вряд ли захотят возвращаться в систему, которая толерирует списывание, взяточничество и плагиат. Недобропорядочные практики будут вредить и дальнейшей евроинтеграции, ведь именно толерирование коррупции в школах и университетах воспитывает врачей, судей и политиков, которые не сторонятся “решать” вопросы вне правового поля.

В целом, начало дискуссии о восстановлении Украины очень важно, но План, сформированный Нацсоветом в отношении высшего образования, должен стать началом более широкой профессиональной дискуссии для наработки политик, которые приведут к устойчивым качественным изменениям.

Наука

Как видим из преамбулы к Плану восстановления Украины, можно ожидать, что через 10 лет Украина войдет в топ-25 стран по индексу человеческого капитала. А сам План “направлен на ускорение устойчивого экономического роста”. Хорошо? Хорошо. Но без науки это невозможно.

Что же предлагает План для развития науки? Кажется, о настоящей поддержке науки там нет ничего. И даже подраздела “наука” в Плане не найти. “Наука is absent today” — смеются ученые. Хотя несколько проектов, посвященных ей, все же есть в разделе “Образование”.

Например, проект “Восстановление и модернизация научной инфраструктуры Украины”. Как указано в Плане, он направлен не только на преодоление проблемы разрушения значительной части научной инфраструктуры, но и на ее модернизацию до современных стандартов мировой науки.

Восстановление — это важно. И деньги на него очень нужны. А вот что касается приближения к мировым стандартам — начать можно было бы с простого и абсолютно бесплатного шага: уволить с должностей (и отобрать депутатские мандаты) плагиаторов и ректоров, поддержавших плагиаторов. Иначе эта вся инфраструктура — выброшенные на ветер деньги. Люди, для которых недобропорядочность и псевдонаука приемлемы, — никаких мировых стандартов не достигнут даже в лучших зданиях.

Проект “Гранты для исследователей на основе эффективности” — это хорошо, но что такое “эффективность”? Почему в проектах, где должна была бы упоминаться наука, нет ничего об оценке научных исследований? Видимо, несвоевременно — потому что какая же оценка исследований без оценки научной добропорядочности? Удивительно, что нет проектов о Национальном фонде исследований или хотя бы упоминания о нем. Создание Фонда — один из китов реформы науки.

Интересный проект о преобразовании “избыточных” библиотек в образовательные хабы. Но ничего не сказано о необходимости масштабной закупки мировой научной литературы для библиотек университетов и научных учреждений, о подписке на ведущие научные журналы. Ни слова — о поддержке издания научной и научно-популярной литературы, качественных научных журналов.

Есть проект “Создание и обеспечение деятельности органа, который будет координировать и финансировать научные ДиР в интересах обороны и безопасности государства и развития стратегических отраслей экономики” — очевидно, это аналог американского агентства DARPA, о создании которого ученые давно говорили. Хотя, конечно, непонятно, откуда возьмутся ученые для таких проектов. Если уж заимствовать опыт США — стоит вспомнить и об аналогах Фонда здравоохранения, Энергетического агентства, Национального космического агентства и государственной поддержки образования в отраслях естественных наук, технологий и математики.

Интересно, что в Плане в разделе об образовании есть проект “Коммуникационная кампания для повышения осведомленности о значении дошкольного образования”. Хорошо было бы добавить такой же проект о науке. Без государственной поддержки нет и не будет научно-популярных программ на телевидении. Популяризация науки также нуждается в финансировании, — без государственной поддержки издатели не хотят публиковать научно-популярные книги. Например, по той же математике за 30 лет, с 1991-го, было выдано аж шесть научно-популярных книг для возрастной группы 15 лет и старше. И издатели считают, что спрос на такую литературу полностью удовлетворен.

Не помешает специальная коммуникационная кампания по вопросам нужности науки и для власти. На всех уровнях. Потому что без специальной образовательной программы она, видимо, неспособна понять, что молчание МОН, правительства и президента о получении гражданкой Украины чрезвычайно престижной премии Филдса по математике странно выглядит. Напомню: время и медаль для пса Патрона (несмотря на все уважение к этой собаке-спасателю) президент нашел.

И на фоне всего этого довольно таки саркастично воспринимается проект “Музей математики”. Хочется надеяться, не посмертно?

“Восстановление” и “развитие” нуждаются прежде всего не в деньгах, а в компетентности, добропорядочности и уважении к ученым со стороны чиновников. Без этого никакие деньги результата не дадут. Списать что-то из заграничных проектов в надежде получить средства как реакцию на знакомые для международных доноров слова — демонстрация некомпетентности. Мы не можем ее себе позволить, особенно теперь. Хотелось бы наконец услышать: мы все же развиваем науку или имитируем инновации? 

Ирина ЕГОРЧЕНКО,  старший научный сотрудник Института математики НАН Украины, кандидат физико-математических наук

Елизавета ЩЕПЕТИЛЬНИКОВА, Консультант по вопросам образования, монитор академических свобод в Украине сети “Scholars at Risk”