Ни война, ни мир, но смерть каждый день

Последние недели сводки с линии фронта приходят все тревожнее. Обстрелы усиливаются, потери растут. В штабе АТО говорят об угрозе новой эскалации военных действий, а секретарь СНБО Александр Турчинов даже заявил о готовности ввести военное положение. Чтобы своими глазами увидеть, что сейчас происходит на передовой, специальный корреспондент “Страны” отправился в места наиболее жарких боев — в промзону под Авдеевкой. 

Как “промка” стала передним краем войны 

— Ваш командир — говно! Он здесь дел натворил по самое не хочу! Сначала шиномонтажный завод распилил на металлолом. Где все оборудование с завода? — полковник n-ского пехотного батальона в штабе в Авдеевке срываясь на крик, отчитывает попавшегося под горячую руку пресс-офицера из десантной бригады.

— Ваши бойцы все порезали на х.., и вывезли отсюда! Что ты смотришь на меня? Я правду говорю, мне по х..! Ваши люди здесь мародерили, ваши! Где генераторы, которые здесь стояли? Где имущество наше, которое мы оставили на промке? Где все? Это ваши все тиснули! Мы здесь базу обустраивали, опорники строили, оборудовали их. А ваши пришли и все спи…ли! Вы тут посидели немного, отошли на ротацию. А нам досталась дырка от бублика. Теперь вы тут пиаритесь, позируете перед камерами. А нам, пехоте, отдуваться! Возите журналистов туда-сюда, на х…й они тут нужны? Я тут командир. И мне ваш штаб на х.. не уперся. Не будет вам никакой промки, не х..й там журналистам делать!

Интересно то, что батальон полковника стоит в Авдеевке. А десантники продолжают сидеть на “промке”. И нас — журналистов с сопровождающим пресс-офицером n-ского десантного батальона, остановили на блок-посту пехотинцев в Авдеевке.

И теперь нашей группе приходится выслушивать все претензии комбата пехотинцев к десантникам “он-лайн”.

Наш пресс-офицер из десантной бригады невозмутимо выслушивает обидные тирады и набирает на мобильном номер штаба АТО в Краматорске.

— Вас! — протягивает через минуту трубку возмущенному полковнику.

— Да, полковник В… Слушаю. Журналистов четверо, двое телевизионщиков, двое интернетчиков. С сопровождающим из n-ской бригады. Да я и не собирался их заворачивать! Так, выяснил кто и куда едет. Есть пропустить, — полковник недовольно машет рукой и отдает мобильник пресс-офицеру.

Позже, уже в промышленной зоне Донецкого шиноремонтного завода — так официально называется “промка”, один из бойцов рассказывает мне историю, как эта территория оказалась передним краем войны.

— Сначала здесь орудовали сепары. Пилили на металл промку, растаскивали оборудование — здесь богатое место было. Потом наших жаба задавила, что такое — сепары на окраине Авдеевки хозяйничают, металл пилят, станки тырят? Ну и заняли промку, когда сепары на время ее оставили в перерыве между распилом. Зашли сюда достаточно быстро. Но сепары в ответ обстреляли завод, ударили — выбили пехоту отсюда. Командиры пехоты позвонили нашим — десантникам. Попросили помощи. Наши помогли — выбили сепаров с промки. Ну и остались здесь — держат позиции. Сепаратисты же устроили здесь сущий ад — каждый день шмаляют по промке, а по зеленке, примыкающей к промке, каждый день сюда диверсионно-разведывательные группы прут. Каждую ночь здесь что-то происходит. Обстрелы за “что-то” здесь уже не считаются — сепары лупят по промке изо всех калибров каждую ночь. А между нашей пехотой и десантниками с тех пор пробежала черная кошка — пехота считает, что десант сп…дил все военное хозяйство из промки. Пехота здесь долго обустраивалась. Ну и ясное дело, обижаются теперь…, — иронично рассказывает историю завоевания промки десантник.

Впрочем, официально все это опровергается, а один из пехотинцев назвал этот рассказ “байкой, не имеющей отношения к действительности”.

Но тем не менее эта история характеризует картину взаимоотношений между различными подразделениями в АТО.

Некоторые части на передовой откровенно недолюбливают “соседей”. Пехотинцы считают, что десантники “зажрались” — мол, слава и награды чаще сыпятся на войска “дяди Васи”, а “десантники ничего не делают — приходят на готовое, зато пехота пашет”. Десантники, в свою очередь, уверены, что пехота “сплошь аватары — алкаши, и лишь протирают штаны на блок-постах”.

Артиллеристов часто ругают за то, что их снаряды иногда прилетают на свои же позиции. Но открыто недовольство ими не высказывают — от них на донецкой войне зависит практически все — будет ли жить подразделение сегодня, или нет. Ведь обстрелы передовых позиций в АТО, несмотря на все договоренности о перемириях и “Мински” — дело повседневное.

Штабных на передке считают “тыловыми крысами”, обращаются к штабистам подчеркнуто “по уставу” и держат презрительную дистанцию в общении. Из-за чего “штабные” обижаются — побывав час-другой на переднем крае, им тоже хочется считать себя настоящими бойцами.

К Национальной Гвардии, которая стоит на блок-постах второго и третьего эшелонов АТО, все военные относятся негативно.

“Все “няшки” в виде новой “снаряги” (снаряжения — авт.), Спартанов (бронетранспортеров — авт.), хорошей формы, повышенных зарплат — только им идут. “Нацики” балаболят в Интернете о том, как героически сражаются, но дальше наливаек за 50 километров от передка не суются. В “нациках” служат все родственники нардепов и коммерсов, потому что на передний край их не ставят. У них одна “работа” — снимать бабло на контрабасе на блок-постах, и “зачищать” тыловые города. Если военные едут в отпуска или на дембель, нацики тут как тут — шмонают солдатиков, выворачивают наизнанку рюкзаки. Если находят ремень от автомата, или патрон, случайно завалявшийся, — все. Солдат попал. Или плати, или получи срок. Поэтому и не любят их здесь,” — признается сержант Алексей Невядомский из пехотного батальона в Авдеевке.

“Правый сектор” никуда не ушел и создает свою армию

Недавний скандал, когда на передовой под обстрелом сепаратистов погибло под Авдеевкой восемь бойцов Правого Сектора, стал граблями, на которые наступило правительство заодно со штабом АТО. Ведь еще в 2015 году командование АТО заявило о полном отводе с передовой всех добровольческих подразделений. А гибель бойцов из ПС заставила признаться военных в том, что добровольные подразделения таки остались на линии фронта. Поставленное перед фактом, командование АТО было вынуждено признать, что добровольцев на фронте “совсем мало”, они практически ассимилированы в ВСУ и их якобы используют лишь в качестве диверсионно — разведывательных групп.

На самом деле никакого отвода добровольцев из ПС не было. И в состав ВСУ или иных официальных подразделений они не входили. Просто переименовались. Теперь это не “Добровольческий украинский корпус”, а уже “Украинская добровольческая армия” (УДА).  

Пятый и восьмой батальоны ДУК ПС, но уже под новыми названиями — “Пятый батальон УДА” и “8 батальон УДА “Аратта”, остались на тех же позициях, где и стояли — в Песках и в районе Бутовки. Подразделениями руководят те же командиры, что и в начале войны — пятым батальоном — “Друг Черный”, а восьмым — “Друг Червень”.

Оба батальона координируют свою деятельность с ВСУ по тактическим и стратегическим задачам. Армейцы неофициально оказывают посильную помощь боеприпасами и оружием. С 2015 года на позициях добровольцев есть даже несколько пушек и минометов. Артиллеристов в УДА готовят в запасных учебных центрах в Киевской и Закарпатской областях.

Однако снабжение продовольствием, медицинское обеспечение добробаты “тянут” самостоятельно, с помощью волонтеров. 

Самих себя бойцы боевых батальонов УДА считают “ядром” будущей добровольческой армии, которая по их мнению, станет когда-нибудь силой, способной сдержать агрессию России.

“Сейчас в тылу страны — настоящее предательство. Не то, что бы нас это не касалось… Мы внимательно следим за цирком, который происходит в Киеве. Нардепы и правительство уже всех задрали. Но какие-либо перевороты устраивать не собираемся — наше место здесь, на фронте. Мы считаем, что то, что происходит в столице — планируется из Кремля. Это сделано для того, что бы отвлечь внимание людей от положения на фронте. Россияне тайно готовят вторжение в Украину, и наша задача — стать ядром для новой армии, способной дать отпор агрессорам,” — заявляет боец пятого батальона УДА “Вайнер” (позывной изменен — Прим.Ред.).

В бой идут старики

На промке в Авдеевке неожиданно встречаем брата нардепа Мустафы Найема — Маси. Родственник нардепа призвался в армию добровольно, оставив на партнеров адвокатскую контору в Киеве. Получив младшее офицерское звание в учебном центре, родственник нардепа уже несколько месяцев воюет на промке в Авдеевке в 122-м отдельном батальоне Аэромобильных войск.

Маси Найем — редкий случай. Абсолютное большинство бойцов на передовой — мобилизованы. И не молоды — юных призывников — срочников в АТО сейчас не посылают. Встречаются и вовсе пожилые люди. Например, на блок-посту возле села Опытное встречаем … шестидесятилетнего солдата. Михаил Тарасович из Закарпатской области тянет армейскую лямку уже по третьему кругу. Первый раз отслужив срочную в Советской армии, второй раз — по мобилизации еще в первой волне в 2014 году. А в третий раз солдат пошел служить за… сына. “Военком принес повестку сыну, а у него жена только родила. Начали уговаривать военкома, мол, что ж у тебя, совести нет? А он ни в какую. Денег нет, что бы на лапу дать. Ну я и сказал военкому, а давай я вместо сына пойду служить? Ну он и согласился, ему по фиг. Вот и служу теперь, как вечный оловянный солдатик… Здесь стреляют каждый день, страшно. Как начнут пулять, так сразу бежим прятаться. А прятаться тут негде, вот разве что под обочину дороги прыгать. Вот сломал месяц назад руку, так даже в госпиталь не отослали. Гипс наложили, говорят, служи мол, дед, а то больше некому. Вот и тяну службу. Я уже дважды участник АТО и боевых действий. Может мне и льготы двойные теперь положены?” — невесело шутит пожилой солдат.

А вот младшие командиры резко отличаются в возрасте от своих подчиненных. “Фишка” АТО 2016 года — резкое омоложение младшего и среднего офицерского состава. Юные командиры прямо со скамьи военных ВУЗов становятся командирами. Солдаты о них отзываются хорошо. Почти все юные командиры на передовой реально уважаемые люди.

“Они таки прыткие, дерзкие. Ничего не боятся, много знают по военному делу — за это их уважают и слушают даже старики. Им терять нечего, ни детей, ни семьи,” — признался морпех из Широкино Александр В.

Блицкриги местного значения

Артиллерийские и минометные обстрелы позиций в АТО не прекращаются ни на один день. И никакие запреты, перемирия и приказы командиров не способны прекратить разрушительный огонь. Нынешняя ситуация стала похожа на то самое ружье, которое непременно должно выстрелить. Просто потому, что оно, ружье, уже заряжено и присутствует в рассказе.

На промке в Авдеевке — практически нет ни одной целой стены и двери. Все, даже массивная металлическая дверь в туалете во дворе — похоже на решето из-за огромного количества осколочных пробоин. Даже в туалет здесь ходят в бронежилете и каске. А когда начинается обстрел, лучше всего найти ближайшую ямку и постараться зарыться поглубже.

Домики в “зеленке” — на дачных участках, окружающих авдеевскую “промку”, где украинские десантники обустроили опорные оборонительные пункты, практически все разрушены от мин и снарядов. Артиллерия и минометы сепаратистов стреляют прицельно по штабу и опорным пунктам десантников на промке. Почти каждые сутки здесь бывают ранены двое — трое бойцов. В худших случаях — один — два погибших. Отношение к обстрелам у десантников — обыденное. Во всяком случае, больше говорят о надоевшей жаре и грядущем дембеле.

Почти все бойцы интересуются, когда же начнется демобилизация — некоторые уже переслужили от двух до трех месяцев. Смысла же нынешней “странной войны” многие не понимают.

“А когда уже в Киеве закончат клоунаду — если перемирие, то почему здесь бои идут полным ходом? Войну пора заканчивать. Хрен с ним, с Донбассом. Все равно чемодан без ручки — пусть без нас живут как хотят. Просто пора прекращать стрелять — надоела война. Уже непонятно, за что воюем, конца и краю нет. Границу провести по линии фронта. А что бы не стреляли через границу — нужно полосу отчуждения сделать. И поставить здесь миротворцев,” — делится своим рецептом один из десантников на промке.

“Кому-то в тылу выгодно что бы мы сидели здесь месяцами под обстрелами, — высказывается заросший щетиной 47-летний десантник. — Настроение такое у большинства наших. Война эта какая-то странная. Ни шагу назад, ни шагу вперед. Зато наши гибнут каждый день. Пора уже делать хоть что-нибудь, либо отделять сепаров от Украины окончательно, либо их крушить под ноль. А стояние на месте морально уничтожает и армию, и тыл”. 

Стояние на месте действительно выматывает морально и физически солдат на передовой.

Скорее всего, похожие настроения и с той стороны. Может поэтому хоть раз в неделю у промки разворачиваются настоящие бои в “зеленке”.

Официально пресс-служба АТО объясняет такие стычки “проникновением вражеских диверсионно-разведывательных групп”. На самом деле вдоль линии фронта в АТО идут настоящие бои.

Например, за пару дней до нашего приезда на “промку”, здесь произошел бой, была уничтожена некая “ДРГ”. То, что произошло на самом деле, можно понять из бесхитростных рассказов десантников.

“Атаковали мы группу, которая слишком близко к нам подобралась. Сначала артиллерия наша поработала по точке, где сепары сидели, затем наши ребята подошли и заняли место, где были сепаратисты. Взяли трофеями радиостанцию переносную, телефон проводной и пулемет с лентами,” — рассказывает офицер десантников.

То, что десантниками была уничтожена диверсионно-разведывательная группа сепаратистов при внимательном осмотре трофеев, вызывает некоторые сомнения. Зачем диверсантам тащить с собой тяжелую армейскую радиостанцию типа Р-168, проводной полевой телефон и пулемет? Скорее десантники уничтожили самый ближний опорный пункт обороны сепаратистов.

Не остаются в долгу и с “той стороны”. Каждый вечер сюда прилетает как минимум десяток — другой мин и снарядов и не только мелкого калибра. Промка давно напоминает лунную поверхность — земля здесь покрыта воронками от снарядов крупных калибров.

Выяснить, кто первый стреляет, похоже, не удастся даже самым беспристрастным наблюдателям. Некоторые дороги вдоль передовой закрыты, так как простреливаются насквозь с обеих сторон. Позже мы пытаемся проехать в Пески, но нас не пускают на блок-посту “Республика Мост”, сославшись на то, что не извещены приказом из штаба АТО. Боец на блок-посту показывает рукой направление, откуда по украинской стороне стреляют — из Донецка.

“Каждый вечер над головой пролетают снаряды. Садят не прицельно, по площадям. Сначала один стрельнет, затем затишье — типа ждут ответки. Потом еще пару стволов влупит, через полчаса — еще пара. Ну а затем наши не выдерживают, отвечают” — рассказывает боец на блок-посте.

Интересно, что наблюдателей ОБСЕ на передовой не видел ни один из опрошенных бойцов. “Какое-такое ОБСЕ? Наблюдатели? Не смешите мои тапки. Они в Краматорске сидят, водку пьют, да шашлыки жрут. Зачем им под обстрелы соваться? Они типа издали, в бинокль все наблюдают и потом отчеты строчат — виноваты во всем украинские военные, первые стреляют. Да, наши стреляют. Но в ответ. Стреляют по точкам, откуда по нам вылетает. Вот и все” — дает нелицеприятную характеристику международным наблюдателям старший лейтенант морпехов в Мариуполе.

Несмотря на минские договоренности и перемирия, которые, собственно, действуют еще с середины 2015 года, на переднем крае обстрелы ни на одни сутки не прекращаются. Украинские военные уверяют, что обстреливают первыми лишь сепаратисты. В свою очередь, с “той стороны” утверждают, что прилёты крупных калибров случаются только по инициативе украинской стороны. Стоит отметить, что фиксации “первого выстрела” в артиллерийских и минометных дуэлях до сих пор не сделал никто, даже ОБСЕ  — для этого необходимо, что бы независимые наблюдатели были с обеих сторон на всех позициях, где есть артиллерия, либо минометы.

Это физически невозможно. И этим пользуются обе стороны. Со стороны сепаратистов важно показать всему миру, что Украина нарушает перемирие — значит, ни о каком мирном урегулировании не может быть и речи, а Россия должна будет и дальше оказывать военную и финансовую помощь самопровозглашенным “республикам”. Ликвидация вооруженного конфликта для новосозданных военной элит в Донецке означает их скорое “списание” за ненадобностью.

С украинской стороны — аналогичная ситуация. Если сепаратисты обстреливают, значит Минским договоренностям “ноль цена” и никаких выборов на Донбассе быть не может. А также не может быть и особого статуса, и изменения Конституции. 

При этом, слишком крупные финансовых потоки за два года были сконцентрированы с обоих сторон на войну. Это интересы огромного количества финансово-промышленных групп — оружейных, топливных, производящих обмундирование, да все, что пригодно для войны, в одночасье осознавших, что война может приносить гораздо большее количество прибыли, чем мир. Плюс контрабанда, наркотраффик, мутные схемы торговли с сепаратистами. Естественно, чтоб заработать такие деньги стрелять будут всегда.

А то, что обострение произошло именно сейчас — также не удивительно. Как раз к началу июля переговоры по минскому процессу в очередной раз зашли в тупик и активизация боевых действий добавляло аргументов тем, кто утверждает, что на Минске-2 можно ставить крест.

Но кроме финансовых и политических интересов, есть личное.

Когда твоего сослуживца уносят с от оторванными ногами от попадания мины, бойцам нет никакого дела до каких — либо договоренностей о перемирии и интересов каких — либо олигархов. И тогда мины и снаряды летят по обе стороны просто потому, что убитый брат — высший смысл этой войны… Такие перестрелки  — месть за убитого побратима, это бич и самый главный тормоз Минских договоров и перемирий.

На бытовом, то есть полевом, в услових АТО уровне, это означает лишь то, что сосредоточение крупных вооруженных группировок на дистанции артиллерийского выстрела без контроля нейтральных миротворцев, будет лишь бесконечным продолжением странной войны.

Которую, когда-нибудь, надо будет все-таки закончить.

Александр СИБИРЦЕВ