“Когда вы делитесь своим советом и кто-то ему следует, с моральной точки зрения вы обязаны нести ответственность за последствия вашей рекомендации”, — пишет Талеб. Только в таком случае вы будете хорошо все продумывать и учиться на своих ошибках, то есть “шкура на кону” — это своего рода предпосылка к успешной эволюции, уверен автор. При ее отсутствии как раз и появляется несоответствие (асимметрия) между риском и вознаграждением, которое получает экономическая и политическая элита.
The Bell публикует отрывки из книги, в которых автор описывает Владимира Путина, Дональда Трампа, Уоррена Баффетта и Барака Обаму с точки зрения ответственности за принятые ими важные решения.
Владимир Путин
В ОЖИДАНИИ КОНСТАНТИНОПОЛЯ
Полная противоположность публичной шишки как раба — диктатор
Когда я пишу эти строки, мир наблюдает зарождение конфликта между несколькими сторонами, включая нынешних “глав” стран — членов Североатлантического альянса (у современных стран нет глав, есть только мастера болтологии) и россиянина Владимира Путина. Да, с одной стороны, все они, за исключением Путина, должны избираться, могут попасть под огонь собственной партии и должны соразмерять каждое свое высказывание с тем, насколько его может исказить пресса. С другой стороны, Путин исповедует подход типа “к-черту-деньги” и отчетливо демонстрирует, что ему плевать, благодаря чему число его сторонников и поддержка растут. В подобной конфронтации Путин выглядит и действует как свободный гражданин, противостоящий рабам, которым нужны комитеты и одобрение — и которые, само собой, принимают любое решение, чтобы повысить свой рейтинг.
Поведение Путина гипнотизирует его поклонников, в том числе христиан Леванта, особенно православных христиан, помнящих о том, что флот Екатерины Великой прибыл, чтобы вновь зазвонили колокола собора Св. Георгия в Бейруте. Екатерина Великая была “последним царем с яйцами”, именно она отобрала Крым у Османской империи. До того турки-сунниты запретили христианам в контролируемых ими прибрежных городах звонить в церковные колокола — такую свободу могли позволить себе только недоступные горные деревни. Левантийские христиане утратили защиту русского царя в 1917 году и надеются, что Византия возвращается сто лет спустя. Куда проще делать бизнес с владельцем бизнеса, чем с работником, который через год наверняка потеряет рабочее место; точно так же проще доверять слову диктатора, чем хрупкого избранного чиновника.
Глядя на Путина, я понимаю, что одомашненным (и стерилизованным) животным против дикого хищника не выстоять. Ни единому такому животному. Забудьте об армейской мощи: важен спусковой крючок.
Исторически диктатор был свободнее, а также — как традиционные монархи маленьких государств — в ряде случаев ставил шкуру на кон, чтобы сделать свою страну сильнее, и действовал эффективнее, нежели избранный чиновник, объективная функция которого — демонстрировать прибыль на бумаге. Сегодня все изменилось: диктаторы, понимая, что их время ограничено, разнузданно грабят государство и переводят активы на счета в швейцарских банках — как королевская семья саудитов.
Дональд Трамп
THE ДОНАЛЬД
Обычно я смотрю телевизор с выключенным звуком. Увидев Дональда Трампа на республиканских праймериз, я уверился в том, что он выиграет внутрипартийные выборы независимо от того, что будет говорить или делать. Более того — выиграет именно потому, что у него есть очевидные недостатки. Трамп — настоящий, а народ — речь о людях рискующих, а не о безжизненных аналитиках, не ставящих шкуру на кон (поговорим о них в следующей главе), — всегда голосует за того, кто ранил себя ножом для колки льда по-настоящему, до крови. И то, что Трамп — бизнесмен-неудачник (даже если это правда), лишь играет ему на руку: вы предпочтете настоящего неудачника преуспевающему индивиду; пятна на репутации, шрамы и недостатки увеличивают расстояние между человеком и призраком.
Шрамы сигналят о шкуре на кону.
И:
Люди всегда отличат человека на передовой от человека в тылу.
Уоррен Баффетт
И СНОВА О РАЦИОНАЛЬНОСТИ
Последняя глава переопределяет рациональность в терминах реального выбора, в отличие от “веры”; такая рациональность может весьма эффективно побудить нас избегать того, что угрожает выживанию системы. Если для этого придется стать суеверным, аксиомы рациональности нарушены точно не будут, напротив: стоять на пути у такого суеверия — иррационально. Если суеверия обеспечивают нам эргодичность — почему нет?
Вернемся к Уоррену Баффетту. Он сделал миллиарды вовсе не на анализе эффективности затрат; скорее он установил мощный фильтр — и пользовался возможностями, которые одолевали порог вхождения. Баффетт сказал: “Разница между успешными и действительно успешными людьми в том, что последние говорят “нет” почти на любое предложение”. Вот и наша прошивка наверняка приспособлена к тому, чтобы говорить “нет” хвостовому риску (риск экстремального изменения цены актива из-за маловероятных событий— The Bell). Ведь заработать деньги, не принимая хвостовой риск, можно миллионом способов. И миллионом способов можно решить все проблемы (скажем, накормить мир), не прибегая к сложным технологиям, которые делают нас хрупкими и чреваты хвостовой катастрофой. Когда я слышу, как кто-то говорит: “Нам нужно принять (хвостовой) риск”, — я понимаю, что это не выживший практик, а ученый-финансовед или банкир; последние, как мы видели, терпят крах почти всегда, причем обычно за счет других людей.
Отказ от новых неустойчивых технологий обойдется нам недорого. Если я буду лелеять свою “утонченную паранойю”, пусть я окажусь не прав, — цена для меня будет невысока. Если моя паранойя спасет меня хоть однажды, этого будет достаточно.
<…>
Иными словами, чтобы выжить, наука вам не нужна (мы выживали сотни миллионов лет или дольше — в зависимости от того, как вы определите “нас”), но вы должны выжить, если хотите заниматься наукой. Как сказала бы ваша бабушка: “Береженого бог бережет”. Слова, приписываемые Гоббсу: “Primum vivere, deinde philosophari” (“Сначала — жить; потом — философствовать”). Эту логическую последовательность отлично понимают трейдеры и люди в реальном мире; Уоррен Баффет изрек азбучную истину: “Чтобы делать деньги, надо сначала выжить”, — опять принцип шкуры на кону; человек рискующий ориентируется на приоритеты, а не на мутный псевдорационализм учебника.
Барак Обама
Когда уходивший с поста президента Барак Обама согласился написать воспоминания за 40 миллионов долларов, многих это возмутило. В то же время сторонники Обамы, защищавшие его статисты, осуждали богатых предпринимателей, нанятых следующей администрацией. Для таких людей деньги — корысть, но это не касается тех, кто зарабатывает не коммерцией, а чем-то еще. Я немало попотел, объясняя, что богачи, ставшие чиновниками, — совсем не то, что чиновники, ставшие богачами; опять же, здесь важна динамика, последовательность событий.
Богачи на госслужбе уже доказали, что они не полностью некомпетентны; разумеется, успех может быть случайностью, но он хотя бы намекает на какой-то навык жизни в реальном мире и на то, что человек взаимодействовал с реальностью. Конечно, при условии, что он ставил шкуру на кон; еще лучше, если богача постиг крах, если он потерял часть состояния и пережил испуг.
<…>
Тот, кто не соответствует образу, но сделал (какую-то) успешную карьеру, должен был побороться за то, чтобы выглядеть так, как он выглядит. И если нам повезло и у нас есть люди, не соответствующие образу, то лишь благодаря шкуре на кону и взаимодействию с реальностью, которая отфильтровывает некомпетентных, — потому что реальности наплевать на то, как вы выглядите.
Конечно, между внешностью и навыками есть некая корреляция (тот, кто спортивно выглядит, скорее окажется спортсменом), однако — при условии, что человек добился успеха,невзирая на несоответствие образу, — такое несоответствие дает нам значимую, даже сверхзначимую информацию.
Ничего удивительного, что топ-менеджером моей страны стал однажды бывший актер Рональд Рейган. На деле лучших актеров никто и заподозрить не может в том, что они актеры. Если присмотреться к Бараку Обаме, выяснится, что он был больше чем актер: модный диплом Лиги плюща и либеральная репутация — сочетание, создающее прекрасный имидж.
Что писали о книге СМИ?
- “Это проницательная, развлекательная и часто очень смешная книга, но при этом намеренно завуалированная, словно она написана для последователей какого-то культа”.
- “Талеб рассматривает современность в лучшем случае как “смешанное благословение” и выступает более благосклонно по отношению к брутальному и достойному прошлому, в котором мужчин наказывали, когда построенное ими здания разваливалось. <…> В книге он делает особый упор на поступках мужчин — в его мировоззрении проглядывается весомая доля тестостерона”.
- “Талеб снова затронул общественный порок, который приводит к разрушительным моральным и финансовым последствиям”.
- “Минус книги в том, что она так и не приводит контраргумент к утверждению о необходимости рисковать собственной шкурой. Ведь “шкура на кону” может привести к исключению беспристрастности и причинить конфликт интересов”.
The Guardian
- “Эта комбинация бесстрашия, веры в себя и нескромности идет в этой книге в пару с харизмой; вы словно очарованные следуете за Талебом до тех пор, пока с вас не спадут его чары”.
- “Именно в описании деталей проглядываются минусы этой книги”.
- “Часть о том, что все общество может подчиниться предпочтениям маленького и упрямого меньшинства, привлекательна только с большого расстояния”.
The Times
- “В этой книге, как и во всех работах Талеба, есть сюрреалистичные отступления, внезапные погружения в историю и большая доля выраженной враждебности. Некоторым стиль покажется слишком специфичным, но верным читателям понравятся смены темпа и сцен”.
- “Талеб подходит к сути своего вопроса со стороны дарвинизма. <…> Когда компания терпит крах, общество учится на ее ошибках. На смену ей приходят другие компании, и так инновации продолжаются. В таком смысле “шкура на кону” становится предпосылкой эволюции”.
- “Минус этой книги заключается в том, что в отличие от других работ Талеба она далека от реальности. Автор действительно думает, что премьер-министры и президенты должны сражаться вместе с войсками, которых они отправляют на поле боя?”.
- “Талеб утверждает, что лучше переходить от слов к делу: “Правило заключается в том, что те, кто говорят, должны действовать, и только те, кто действительно что-то делает, должны говорить”. Его восхищение бизнесменами, которое я разделяю, объясняется тем, что предприниматели — пример тех, кто следует принципу “шкура на кону””.
Лиана ФАИЗОВА