В последнее время программа расширения мощностей “Северстали” имеет явно выраженную направленность. Внутри страны группа активно интересуется сырьевыми активами, а предприятия по производству высоких переделов предпочитает покупать за рубежом. Год назад компания выкупила активы американского банкрота Rouge Industries, поучаствовала, хоть и безуспешно, в аукционе по приватизации крупнейшего в Венгрии производителя стали Dunaferr и попыталась (опять же, неудачно) приобрести украинскую “Криворожсталь”.

Тем временем приобретена проблемная итальянская компания Lucchini, суммарные мощности 20 заводов которой составляют около 4 млн. тонн стали в год. Когда эта сделка состоялась, “Северсталь” отказалась от участия в аукционе по продаже чешского сталепрокатного завода Vitcovice Steel, поскольку у Lucchini имеется развитая сеть сервисных центров, охватывающая практически все европейские рынки.

Приобретение итальянской группы находится в русле стратегии “Северстали”, ориентированной на зарубежную экспансию. Как и Лакшми Миттал, владелец российской компании Алексей Мордашов пытается покупать проблемные предприятия, расположенные в стратегически важных регионах, которые, при должном управлении и инъекциях капитала, можно превратить в высокоприбыльные активы. Учрежденная после Второй мировой войны, Lucchini быстро развивалась, и в настоящее время ее предприятия разбросаны по всей Европе: заводы компании выпускают сталь в Италии, Франции, Польше, Голландии и ряде других стран. Инвестиции в прогрессивное оборудование и договор об обмене технологиями с японской Kobe Steel обеспечили ей позиции уникального производителя сортового проката из специальных сталей.

Тем не менее, модернизация требовала значительных инвестиций, которые не могли окупиться во времена азиатского кризиса. В конце 90-х Lucchini оказалась на грани банкротства. Ее финансовое состояние настолько усугубилось во времена рыночного спада 2001-2003 годов, что даже последующий подъем не слишком помог восстановлению компании. В порядке реструктуризации бизнеса, компания занялась распродажей активов (в частности, за 300 млн. евро рассталась со своим энергетическим подразделением) и произвела допэмиссию акций для своих кредиторов (банки Banca Intesa SpA и Unicredito Italiano SpA), которым теперь принадлежат 10% компании. В результате, объем долгов Lucchini уменьшился от 1,8 млрд. до 1,18 млрд. евро, но дополнительные проблемы в сфере обеспечения сырьем препятствовали радикальному изменению ее финансового состояния. Хотя после убытков (148 млн. евро) в 2003 году, благоприятная рыночная конъюнктура в 2004-м и обеспечила группе возможность вернуться к прибыльности, осенью владельцы Lucchini (90%) — семья Луккини — приняли решение о поисках стратегического инвестора. Одним из важнейших требований к потенциальному покупателю было наличие сырьевой базы. Понятно, что “Северсталь” подходила Lucchini лучше других. Разумеется, российская группа предложила вполне достойную сумму.

Между тем желающих приобрести этого производителя сортового проката, а вместе с ним — и все его проблемы, оказалось не слишком много, и одна только “Северсталь” сочла целесообразным заплатить 430 млн. евро за контроль над группой. Понятно, что российская компания вполне способна обеспечивать заводы Lucchini сырьем, а это автоматически устраняет значительную часть проблем. Кроме того, в порядке реструктуризации долгов компании, “Северсталь” вознамерилась продать часть ее активов. Например, через две недели после подписания сделки люксембургский концерн Arcelor — давний партнер “Северстали” — подписал с Lucchini меморандум о взаимопонимании по приобретению части ее польских активов. Ожидается, что в результате этой сделки крупнейшая в Европе сталелитейная группа приобретет за 100 млн. евро предприятия по переработке лома черных металлов Silscrap и Crapex, которые сейчас входят в состав Huta Lucchini Warszawa. По мнению российских аналитиков, следующими будут проданы два небольших завода в Швеции, которые выпускают 50 тысяч колесных пар в год.

Для “Северстали” приобретение Lucchini представляет собой пропуск на тщательно охраняемый от иностранной стали рынок Евросоюза, что крайне важно при современных рыночных тенденциях. Аналогичную стратегическую покупку группа сделала около года назад, когда в ожесточенной борьбе за обанкротившуюся Rouge Industries победила американскую корпорацию U. S. Steel, не желавшую допускать на рынок США опасного российского конкурента. Хотя бывшая Rouge Industries, а теперь — Severstal North America — пока не приносит прибылей, тем не менее, плацдарм на американском рынке обеспечивает определенную безопасность экспортным программам “Северстали” в будущем, когда неизбежный спад опять вынудит США защищать своих производителей от импорта стали. Аналогичную роль будет играть и Lucchini, которой российская компания может (в обход установленных для России квот) поставлять свои полуфабрикаты для переработки в конечную продукцию. Характерно, что оба эти приобретения сделаны вполне своевременно, поскольку спад не за горами: Китай, до сих пор настолько активно импортировавший стальную продукцию, что это обусловило ее дефицит на мировом рынке, уже превратился в нетто-экспортера.

Очевидно, что “Северсталь” будет продолжать свою зарубежную экспансию. Металлургические компании России начинают все более ясно сознавать, что они становятся потенциальными заложниками кремлевской кампании, направленной на ликвидацию схем минимизации налогов и предотвращение стратегий вывода наличных денег из страны. Поэтому в настоящее время многим российским магнатам самой оптимальной стратегией представляется использование заработанных в России денег или займов, обеспеченных российскими активами, на зарубежные приобретения и на создание международных металлургических групп. Вероятно, этой же точки зрения придерживается и Алексей Мордашов, который после ареста его друга-миллиардера Михаила Ходорковского заявил: “Климат России не способствует успешному бизнесу”.

Дальнейшие планы группы А. Мордашов частично обнародовал в своем октябрьском интервью The Financial Times: “Судя по тому, как сейчас развиваются события в мировой сталелитейной промышленности, через несколько лет в секторе появятся четыре-шесть компаний, каждая из которых будет иметь мощности более 100 млн. тонн в год. Мы хотим оказаться в их числе”. Правда, возникает естественный вопрос: каким образом эти планы могут быть реализованы? В конце концов, в 2004 году суммарный выпуск продукции у “Северстали” составил 12,8 млн. тонн, из которых 2,4 млн. тонн произвела компания Severstal North America. После приобретения Lucchini мощности холдинга увеличились, примерно, до 17 млн. тонн стали в год.

С другой стороны, он может попытаться ускорить этот процесс, если сумеет раздобыть порядка 16 млрд. долларов заемных средств. Понятно, что такой подход потребует радикального изменения стратегии — в этом случае, группа перейдет от самостоятельного финансирования приобретений к широкому использованию кредитов, причем эти деньги будут полностью выводиться за рубеж. Разумеется, это превратит А. Мордашова в сталелитейного гиганта, но при этом все российские активы “Северстали” будут заложены и не будут стоить выеденного яйца.

Правда, не исключено, что именно в этом и состоит расчет олигарха. По словам Семена Миронова, аналитика московского агентства Renaissance Capital, российские олигархи всегда стремятся к геополитической диверсификации и зарубежным расширениям — чем больше у компании активов в других странах, тем безопаснее чувствуют себя ее владельцы. Кроме того, инвестируя в зарубежные предприятия, “Северсталь” уменьшает свою уязвимость в отношении ценовых колебаний и квот на сталь. Причем именно сейчас, во время бума на международных рынках стальной продукции, когда прибыли российских прокатных заводов ощутимо увеличились, подобные схемы становятся особенно привлекательными.